История Чикаго связана с ядерной дилеммой Америки

Плита из серого камня отмечает место захоронения радиоактивных отходов ядерных исследований, проведенных Чикагским университетом в 1940-х годах в рамках Манхэттенского проекта.

Фото Иоанна Вукмировича

У меня глубокая привязанность к зеленому. Всякий раз, когда это возможно, я ускользаю от серого бетона и направляюсь в ближайший участок леса, чтобы посмотреть, послушать, а иногда и добыть дикую пищу. Насчет грибов у меня есть более чем тень сомнения.

Несколько лет назад я решил прогуляться по лесу Ред-Гейт в юго-западном пригороде Чикаго. Хотя я проходил мимо него несколько раз, мне еще предстояло его изучить. Расположенный между Арчер-авеню и Вулф-роуд, это большой, часто труднопроходимый лесной массив. Оно прошептало мне.

С легким рюкзаком, биноклем, водой и несколькими шоколадными батончиками я брел по незнакомым тропам в солнечный день конца лета. Среди зелени я обнаружил приземистый квадратный каменный указатель. Он был серого цвета высотой около четырех футов, а ширина каждой из четырех сторон составляла около трех футов. Расположенный примерно в 50 ярдах от тропы, по которой я шел, он был окружен увядающими полевыми цветами. Рядом с ним не росли деревья.

На стороне указателя, обращенной к тропе, были вырезаны слова о том, что радиоактивные останки CP-1 — Чикагской сваи-1, реактора, который был построен под Стэгг-Филд в Чикагском университете и который в 1942 году произвел первый управляемая цепная ядерная реакция — были похоронены там. Полученные знания легли в основу Манхэттенского проекта.

Через неделю я ходил по разным тропам и нашел второй такой маркер. Однако надпись была совершенно иной. После успеха в Чикагском университете CP-1 был разобран и перестроен на этом месте, где его использовали для проведения дальнейших атомных экспериментов. Выведенный из строя в 1954 году реактор снова был разобран и закопан в другом месте, в нескольких сотнях ярдов к северу от того места, где я стоял.

Пока я стоял там, мне шептали имена и даты. Стэгг Филд. Чикаго. 1942 год. Лос-Аламос. Манхэттенский проект. Оппенгеймер. 1945 год. Хиросима. Нагасаки.

Фильм режиссера Кристофера Нолана «Оппенгеймер» вышел в прокат в прошлом месяце с большой помпой. Мне еще предстоит увидеть взгляд Нолана на Дж. Роберта Оппенгеймера и, вероятно, не увижу в ближайшее время. Слишком много шумихи, а Голливуд все романтизирует.

Кроме того, у меня есть тень сомнения по поводу того, чему Нолан, кажется, уделил лишь мимолетное внимание — фактическому использованию атомных бомб на Хиросиме и Нагасаки. Грибовидные облака над обоими городами, несколько сотен тысяч смертей мирного населения и ядовитые радиоактивные осадки следовало бы подчеркнуть, поскольку они добавили бы серьезности жизни и наследию Оппи.

Эти два исторических события оказали на меня глубокое влияние. Мы живем в опасном мире, и поскольку наши враги — Россия, Китай, Северная Корея — «бомблены ядерным оружием», нам, к сожалению, также необходимо такое оружие для сдерживания. Довольно дилемма.

Однако в последние десятилетия мы вели переговоры на высоком уровне, по крайней мере, с тогдашним Советским Союзом по ограничению наших ядерных арсеналов. Вспомните переговоры об ограничении стратегических вооружений (ОСВ) 60-х и 70-х годов и переговоры о сокращении стратегических вооружений (СНВ) 80-х и 90-х годов. Сейчас предложение США о переговорах с Россией по ядерному оружию находится в подвешенном состоянии. Организация Объединенных Наций продвигает переговоры по ядерному разоружению, но насколько далеко зайдут эти усилия?

Вторая каменная плита, обозначающая место, где ядерный реактор Чикагского университета был перестроен, а затем остановлен.

Фото Иоанна Вукмировича

Кроме того, мы столкнулись с еще одной ядерной дилеммой, касающейся производства и потребления энергии. Наш аппетит к электричеству кажется ненасытным, начиная от наших телефонов, компьютеров и, все больше и больше, до наших транспортных средств. Откуда возьмется электричество? Ветер, солнечная энергия, биомасса, уголь? Или наши потребности подтолкнут нас к освоению ядерной энергетики?

И у ядерного оружия, и у производства энергии есть кое-что общее: они оба производят радиоактивные отходы, которые, где бы они ни хранились, останутся радиоактивными в течение тысяч лет, оставив ядовитое наследие будущим поколениям.